Вот это очень здорово, что такие вещи становятся не способом и средством, а следствием! Мне же про мясо и сладкое заявляет организм. Хотя есть в этом что-то буддийское, созерцаю это всё в супермаркете и так мне радостно за мою силу воли (=убиение желаний), что даже чувствую себя лучше))
А ещё есть такой стишок у Богушевской. Видела? Очень его люблю. Он немножко не в тему. Но просто - поулыбаться.
Будда учит нас, Ваня, что жизнь - это цепь страданий. Прекратить их в принципе можно. Нужно только убить желанья, что их порождают. По Будде ничего я делать не буду. Вот буду лежать и плакать. Имею такую причуду. Ваня, когда я плачу, я расплачиваюсь за что-то по какому-то высшему счету. И получаю сдачи. Притом получаю грубо. Я побегаю и прилягу, и боль сжимает меня, как тюбик, и я выделяю влагу. И невидимый самописец регистрирует: любит - не любит, взвоет или не взвоет. Жизнь сжимает меня, как тюбик, и я выделяю слезы, улыбки, вопли и песни, и мне жалко мои желанья убивать - ведь они прелестны! И, коль многих моих желаний ты причина, - радуйся, Ваня, что оба мы христиане и я не стремлюсь к нирване.
no subject
Date: 2008-11-17 10:41 pm (UTC)Мне же про мясо и сладкое заявляет организм. Хотя есть в этом что-то буддийское, созерцаю это всё в супермаркете и так мне радостно за мою силу воли (=убиение желаний), что даже чувствую себя лучше))
А ещё есть такой стишок у Богушевской. Видела? Очень его люблю. Он немножко не в тему. Но просто - поулыбаться.
Будда учит нас, Ваня,
что жизнь - это цепь страданий.
Прекратить их в принципе можно.
Нужно только убить желанья,
что их порождают. По Будде
ничего я делать не буду.
Вот буду лежать и плакать.
Имею такую причуду.
Ваня, когда я плачу,
я расплачиваюсь за что-то
по какому-то высшему счету.
И получаю сдачи.
Притом получаю грубо.
Я побегаю и прилягу,
и боль сжимает меня, как тюбик,
и я выделяю влагу.
И невидимый самописец
регистрирует: любит - не любит,
взвоет или не взвоет.
Жизнь сжимает меня, как тюбик,
и я выделяю слезы,
улыбки, вопли и песни,
и мне жалко мои желанья
убивать - ведь они прелестны!
И, коль многих моих желаний
ты причина, - радуйся, Ваня,
что оба мы христиане
и я не стремлюсь к нирване.